ПРЕДИСЛОВИЕ

Механика Леонардо да Винчи не может считаться неизученной или даже малоизученной научной проблемой. Уже в конце XVIII века Джан Баттиста Вентури , первый обративший внимание на научную ценность тетрадей Леонардо, высказал ряд правильных соображений об исключительном значении его записей, относящихся к механике.

Однако, несмотря на это, в течение всего XIX в. механика и вообще физико-математические изыскания Леонардо не являлись объектом особого внимания. Тем более замечательно, что Энгельс в старом введении к "Диалектике природы" обратил внимание на научное творчество Леонардо, назвав на первом месте его работы в области математики и механики . В начале следующего столетия крупный французский физик Пьер Дюхем посвятил ряд своих работ изучению творчества великого винчианца, и в первую очередь его механике. В работах Дюхема впервые были широко использованы опубликованные к этому времени части рукописей Леонардо и впервые же поставлено творчество его в области механики в связь с предшествующим и последующим развитием науки. Во многих отношениях эти работы, благодаря огромному использованному в них материалу, явились откровением, в них неоспоримо было доказано исключительное значение научного творчества Леонардо, но в то же время они отличаются рядом чрезвычайно серьезных недостатков. Первый и главный из них — ярко реакционная, можно сказать поповская, тенденциозность автора. Дюхем, убежденный католик и мракобес, хотя и признает, что его любимый герой Леонардо да Винчи внес значительный вклад в науку, но старается доказать, что большая часть научных достижений Леонардо базируется на сочинениях схоластических парижских ученых XIII в. и что поэтому современная наука создана фактически благочестивыми профессорами Сорбонны, т. е. католицизмом. Не приходится говорить об абсурдности такого подхода, сводящего на нет весь обильный и часто весьма важный материал, которым оперирует Дюхем. К тому же работы Дюхема столь хаотично построены, что и с внешней стороны пользование ими представляется делом более чем трудным.

В 1915 г. вышла первая специальная работа, посвященная только механике Леонардо да Винчи. Работа эта — докторская диссертация Эрлангенского университета — принадлежит перу ученика известного арабиста Видемана — Фрица Шустера . Останавливаясь только на некоторых вопросах механики Леонардо да Винчи (закон рычага, блоки, строительная механика), Шустер ставит своей задачей развенчание Леонардо. Сравнивая отдельные, произвольно вырванные из большого числа аналогичных, записи винчианца с соответствующими высказываниями античных, средневековых и, особенно подробно, арабских писателей. Шустер приходит к выводу, что Леонардо мало оригинален, мало внес нового в науку и только местами более подробно развил то, что было дано его предшественниками, главным образом арабскими учеными. В ходе рассмотрения отдельных высказываний Леонардо Шустер нередко дает правильные, детальные и тонкие толкования весьма трудных текстов, но общий вывод его, основанный к тому же на далеко неполном знакомстве даже с опубликованной частью научного наследия Леонардо, совершенно неправилен, а самый подход к теме, диктующий рассмотрение отдельных деталей вне учета всей научной системы, глубоко порочен.

В 1925 г. английский популяризатор Ивор Харт выпустил специальную монографию, посвященную механике Леонардо. Не ставя себе никаких исследовательских задач, довольствуясь в значительной мере материалом из вторых рук, Харт дает полезную сводку, написанную в несколько панегирическом стиле, не разрешая, однако, ни одной из проблем, которые ставит перед нами научное творчество Леонардо.

Наконец, в 1932 г., уже после того как настоящая работа была начата и наполовину выполнена, появилась монография крупного итальянского математика Роберта Марколонго , сведшая воедино ранее появившиеся в печати мелкие статьи автора и впервые давшая попытку полного изложения всей системы механики Леонардо. Как член редакционного комитета, издающего сочинения винчианца, Марколонго блестяще и подробно знает все рукописное наследие его, а как крупный математик имеет все возможности надлежащим образом интерпретировать трудные математические тексты. И, несмотря на это, являясь, несомненно, значительным шагом вперед в деле изучения научного творчества Леонардо, книга Марколонго может претендовать только на роль предварительной, черновой работы, намечающей, но не разрешающей большинства вопросов, в чем, впрочем, отдает себе отчет и сам автор. Как и все названные выше авторы, Марколонго рассматривает не всю систему механики Леонардо как некое целое, а отдельные высказывания его, причем, сравнивая эти высказывания с трудами античными и средневековыми, приходит к выводу, диаметрально противоположному выводу Шустера. Для Марколонго, патриотически настроенного итальянца, Леонардо — величайший ученый, предвидевший почти все позднейшие открытия в механике. Обосновывая это положение, Марколонго часто не может удержаться от явных преувеличений, а иногда, очевидно в спешке и увлечении, впадает и в довольно серьезные ошибки. Кроме того, Марколонго освещает далеко не все вопросы механики, находящие место в записях Леонардо; так, он совсем не касается вопроса об ударе, очень суммарно говорит о динамике и т. д.

Таким образом, несмотря на наличие работ, посвященных механике Леонардо, тема эта может считаться далеко не исчерпанной. Высокая оценка, которую дает механике Леонардо Энгельс, не слишком щедрый на похвалы, заставляет советского историка внимательно подойти к этому сложному вопросу пересмотреть и проверить работы буржуазных историков, попытаться дать свое решение. Настоящая работа как по объему, так и по своему построению, довольно значительно отличается от всех, названных выше. Первое, что отличает ее, — это отказ от малодоказательного и малоплодотворного метода разбора отдельных высказываний Леонардо, выяснения, какие из них оригинальны и какие нет, кого переписал или кого, наоборот, предвосхитил художник из Винчи. Такой метод ни к чему, кроме совершенно произвольных утверждений, привести не может, как мы и видели на примере хотя бы Шустера и Марколонго.

Основной задачей настоящей работы является восстановление системы механики Леонардо да Винчи как некоего целого и выяснение исторических корней и исторической роли этой системы. Механика Леонардо рассматривается нами не как собрание отдельных более или менее замечательных записей, а как определенный этап в общем развитии науки. Не вопросы первенства Леонардо в том или ином открытии занимали нас, а бесконечно более важный вопрос о создании новой науки" о грандиозном перевороте в миропонимании, происходившем в XV—XVI вв., который Энгельс называл "величайшим прогрессивным переворотом, пережитым до того человечеством" .

Леонардо ученый интересовал нас не как любопытная, красочная фигура (хотя и эта сторона его личности учитывалась нами), а как наиболее яркий выразитель этого переворота, как, пожалуй, единственный творец, самый характер работы которого позволяет нам заглянуть в лабораторию создания новой науки, новой идеологической системы. Не случайное и анекдотичное, а закономерное и главное являлось объектом нашего изучения.

В связи с таким подходом стоит и другая особенность нашей работы: в отличие от предыдущих исследователей, рассматривавших высказывания Леонардо в статике как нечто определенное и законченное, мы стремились восстановить научную систему его в ее динамике, в постепенном ее становлении, старались проследить, через какие этапы проходила творческая мысль ученого, прежде чем она достигла того или иного результата. Не следует забывать того, что научные записи Леонардо дошли до нас в полном беспорядке, так что, не учитывая последовательного развития той или иной научной идеи, легко можно впасть в грубую ошибку, основываясь на высказывании черновом или раннем, затем превзойденном в процессе дальнейшей работы.

Наконец, все перечисленные выше исследования рассматривали научное творчество Леонардо только в его связях с научной традицией. Никакого учета "социального заказа", который властно предъявляла Леонардо современная ему действительность, мы в этих трудах не найдем. Мало учтена в них также роль личности Леонардо в формировании его научных идей. Мы сочли необходимым подробно разобрать и то и другое.

Благодаря этому наша работа, естественно, распалась на четыре части. Первая разбирает научных предшественников Леонардо, ту научную традицию, из которой он мог черпать, и действительно черпал, материал. Вторая восстанавливает эпоху, определившую собой все творчество Леонардо, отмечая в первую очередь социальные сдвиги, наложившие на это творчество особый отпечаток. Третья посвящена выяснению личности Леонардо как ученого, и, наконец, четвертая, основная, дает реконструкцию системы механики его.

Приступая к работе, автор полагал, что первые три части будут нести чисто вспомогательные функции и, следовательно, будут достаточно кратки. В процессе работы, однако, выяснилось, что не только на русском языке, но и вообще не существует истории механики догалилеевского периода, что с точки зрения связи между социальными сдвигами и изменениями в области техники и науки эпоха Возрождения почти совершенно не изучена и что в многочисленных биографиях Леонардо да Винчи формированию и развитию его научного творчества уделено далеко не достаточное внимание. Поэтому каждая из вводных частей разрослась в самостоятельное исследование, что значительно увеличило размеры книги.

Достаточно большой оказалась и последняя, главная часть работы. Автор стремился в ней учесть все доступные ему высказывания Леонардо по механике, привлечь сравнительно недавно опубликованные рукописи, часто дающие весьма ценный материал (например, "Кодекс Арундель"), охватить все вопросы, занимавшие Леонардо. Стремление это объясняется, с одной стороны, упомянутой выше необходимостью рассматривать механику Леонардо как систему, а не как конгломерат отдельных заметок, с другой же стороны — тем, что, выступая с критикой солидных буржуазных работ, автор считал важным в смысле охвата материала и вообще в смысле техники научной работы быть возможно более скрупулезным.

Осуществление книги потребовало весьма большого количества справок и консультаций, привлечения ряда малодоступных изданий. И то и другое могло быть осуществлено только благодаря помощи ряда лиц и учреждений. Так, академик С. И. Вавилов и покойный академик А. Н. Крылов постоянно помогали автору весьма ценными советами, академик С. И. Вавилов взял на себя большой труд по редактированию книги и передал автору несколько ценных изданий, необходимых для ее окончания. Государственная публичная библиотека им. Салтыкова-Щедрина предоставляла возможность пользоваться своими ценнейшими материалами в особо благоприятных условиях.

Законченная полностью в конце 1936 г. книга по ряду причин задержалась в производстве и была сверстана только к весне 1941 г. Варварское нападение германского фашизма на нашу страну сначала сделало невозможным напечатание ее, а затем и погубило уже совсем подготовленный к печати ее набор.

После того как под гениальным руководством великого Сталина Советский Союз и его Советская Армия одержали невиданную в истории победу над врагом, автору было сделано предложение вновь подготовить работу к печати. Перед ним встал серьезный вопрос, как отнестись к тексту, законченному уже почти десятилетие тому назад. С одной стороны, изложение несколько устарело и в некоторых своих частях уже не вполне удовлетворяло автора, с другой же — полностью переработать столь большое исследование совершенно не представлялось возможным. Был избран промежуточный путь — книга была тщательно пересмотрена, все устарелое вычеркнуто или переработано, в ряде мест включены данные, заимствованные из новых исследований, но вся основная конструкция оставлена без изменений.

Когда и эта работа была закончена, автору удалось познакомиться с вышедшим в 1940 г. в Италии и подготовленным Артуро Уччели изданием всех записей Леонардо да Винчи по механике . Издание это, весьма добросовестно объединившее большую часть (но не все) соответствующих заметок и снабдившее их историческим введением и рядом комментариев, конечно, значительно облегчило бы автору его работу, если бы попало в его руки в первой стадии исследования, но ни в какой мере не избавило бы от необходимости непосредственного обращения к первоисточникам и, что самое главное, отнюдь не изменило бы ни аргументации, ни выводов настоящей работы.

Отдавая последнюю на суд советского читателя, автор прекрасно понимает, какую серьезную ответственность налагает на него как трудность избранной им темы, так и момент, в который книга выходит в свет, но он полагает, что книга эта, конечно, не лишенная многих серьезных недостатков, все же двигает вперед наши представления как о "титане Возрождения" Леонардо да Винчи, так и о становлении современной науки, и это определяет ее право на существование.